супруга композитора
Родилась в Воронеже. Во время войны была в эвакуации в Новосибирске. Там окончила среднюю школу и поступила в медицинский институт. После освобождения Воронежа вернулась в родной город, где и завершила свое медицинское образование. Работала врачом-терапевтом и судебно-медицинским экспертом.
Переехав в 1955 году в Ригу, продолжила работу врачом-экспертом; позже в течение многих лет, вплоть до выхода на пенсию, руководила отделом республиканской судебно-медицинской экспертизы.
«Самое главное -- то, что ты есть на Земле...»
Я понимаю, что должна быть безмерно благодарна судьбе за то огромное счастье,
которое она мне подарила: без малого 50 лет я шла по жизни рука об руку с человеком редкого таланта – Владимиром Анатольевичем Хвойницким.
Причем я имею в виду не его композиторский дар (об этом пусть судят музыканты-профессионалы), а о таланте быть человеком – человеком исключительной порядочности во всех проявлениях. Владимир Анатольевич был любящим и заботливым сыном, мужем, отцом, дедом; добрым, преданным другом и чутким, отзывчивым человеком. ,
Был...
Вот уже восемь лет, как его нет с нами. Казалось бы, время должно сгладить горечь утраты, но я до сих пор не могу смириться с этим словом «был»...
Полвека прожили мы с ним душа в душу и думалось, что так будет всегда...
А познакомились мы с Володей в Воронеже в далеком 1946 году. Я тогда уже вернулась из эвакуации и училась там в медицинском институте. Воронеж для Володи также был своим городом. Хотя он родился и начинал учиться в Ленинграде (нынешнем Санкт-Петербурге), но когда ему исполнилось семь лет, семья переехала в Воронеж. Здесь он учился в музыкальной школе, отсюда в неполные 16 лет ушел на войну. Сюда он и возвратился в конце 1945 года. Володя играл в военном оркестре, который часто приглашали в наш институт играть на танцевальных вечерах. Уж не помню почему, но в тот раз я, не собираясь танцевать, накинула пальто на простенькое байковое платьишко и на минутку забежала в зал. А дальше было совсем как в кино – я увидела Володю, он увидел меня и мы посмотрели друг другу в глаза. Наверно, это и было то, что называется любовью с первого взгляда...
Володя подошел ко мне и пригласил на вальс. И я как была в пальто (не могла же я предстать перед понравившимся молодым человеком в домашнем платье!), пошла с ним танцевать. Потом он попросил разрешения проводить меня домой. Два года мы встречались и 27 ноября 1948 года поженились. Никакой свадьбы у нас не было –
мы просто расписались в ЗАГСе, а потом зашли вдвоем в ресторан и выпили по бокалу шампанского.
Вскоре Володя демобилизовался и решил как и я приобрести «серьезную профессию» - он поступил на зубопротезное отделение, которое успешно окончил. Практикуя, даже сделал мне пару коронок, и на том его карьера дантиста завершилась...
Володя жил музыкой и музыка жила в нем.
Он понял, что хочет получить профессиональное музыкальное образование и в 1950 году поступил в Воронежское музыкальное училище по классу хорового дирижирования, а позже по совету Исаака Осиповича Дунаевского стал заниматься и композицией.
Я понимала, что на время его учебы основные заботы о семье лягут на мои плечи
(в этом же году у нас родилась дочь Светлана), но поддержала тогда стремление Володи стать профессиональным композитором. О чем потом ни разу в жизни не пожалела.
Не посвяти он свою жизнь музыке, по всей вероятности, мы прожили бы гораздо более спокойную и обеспеченную жизнь. Но вряд ли было бы в ней столько радости
от каждой написанной Володей песни (а их более 600!); столько гордости за него,
когда мы слышали как по радио или телевидению звучали песни композитора Хвойницкого. А сколько ярких, талантливых людей побывало в нашем доме благодаря музыке! Это Клавдия Шульженко, Эмиль Горовец, Валерий Ободзинский, Алла Иошпе, Стахан Рахимов, Галина Ненашева, Лариса Мондрус, поэты Онегин Гаджикасимов, Олег Милявский... Всех и не перечислишь.
Большую роль в Володиной судьбе сыграл прославленный советский композитор Исаак Осипович Дунаевский. Их первая встреча произошла еще до войны. Володя тогда учился в музыкальной школе при Воронежском музыкальном училище. Будучи в Воронеже, Дунаевский нанес туда визит. Такое событие решили запечатлеть на фотографии. И восьмилетний Вовочка Хвойницкий как лучший ученик удостоился чести сидеть на коленях знаменитого композитора (к сожалению, эта фотография как и письма композитора Дунаевского к Владимиру Хвойницкому не сохранились). Когда уже после войны Исаак Дунаевский снова побывал в Воронежском музучилище, он вспомнил и узнал Володю. И тот попросил композитора прослушать его первые сочинения. Дунаевский пригласил начинающего автора к себе в гостиницу. Угостил его собственноручно изготовленными «пирожными» - бисквитными печеньями, промазанными сливочным маслом.
Володя потом говорил мне, что вкуснее тех пирожных он в жизни не ел. Может, они остались такими в его памяти потому, что Исаак Осипович отметил в нем несомненный сочинительский дар и посоветовал обязательно учиться композиции...
Когда Володя в 1955 году с отличием окончил музучилище, поначалу его распределили на работу директором сельской музыкальной школы. Узнав об этом, Дунаевский написал письмо руководству музучилища: «У юноши развита мелодическая линия. Ему обязательно необходимо учиться дальше».
И тогда Володе дали направление в Ленинградскую консерваторию, куда он и поступил после удачной сдачи экзаменов.
Мы всей семьей хотели быть рядом с ним. Но поменять квартиру в Воронеже
на Питер не удалось – только на Ригу. Так мы оказались в Латвии. В 1956 году внезапно скончался Володин отец. Володя не мог допустить, чтобы три его любимые женщины – мать, жена и дочь – остались без мужской поддержки и опоры.
Он прервал учебу в консерватории и приехал к нам в Ригу. Прокормить семью композиторским трудом в ту пору (наверно, как и в нынешнюю, если только ты не маститый, а только начинающий автор) было очень сложно. Володя работал сначала в клубе работников автотранспорта, а позже, почти 30 лет – в клубе Рижского вагоностроительного завода.
Он руководил оркестром и музыкальными коллективами, часто выступал с концертами
в воинских частях и заводских цехах, на целине и даже в море перед рыбаками.
А все свое свободное время он отдавал творчеству. Мы, домашние, старались
не шуметь и не беспокоить Володю, когда он уходил к себе в кабинет и садился к роялю.
Но как бы он ни был увлечен своим любимым делом, стоило мне или детям, Светочке или Толику (столь долгожданный сын родился у нас уже в Риге в 1957 году) обратиться к нему, как Володя тут же отрывался от рояля. При этом мы никогда не слышали от него ни нотки раздражения, ни упрека в том, что разве мы не видим, что он работает...
При всей его любви к музыке, близкие и друзья для Володи были все-таки важнее.
До сих пор не понимаю, каким удивительным образом ему хватало на всех времени и доброты. Я могла проснуться среди ночи и обнаружить, что мужа нет дома. Оказывается, у какой-то семейной пары (а с легкой Володиной руки многие из тех,
кого он знакомил, потом переженились) начался разлад и Володя как крестный отец их семейства шел примирять рассорившихся супругов. Обычно ему это удавалось.
Как семьянин, как очень открытый и доброжелательный человек Володя пользовался у всех знавших его большим авторитетом. Мне кажется, что у него не было врагов.
Во всяком случае окружавшие нас люди относились к нему с исключительной теплотой.
А сколько добрых слов и поздравлений он услышал на свой 60-летний юбилей!
Возможно, даже количество получаемых положительных эмоций должно быть дозировано – во всяком случае через две недели после того юбилея у Володи случился первый инфаркт. Хватало у него и других болячек, о которых мало кто догадывался – большинство людей знали его только веселым, жизнерадостным, душой любой компании.
Зато когда слегла я, Володя не скрывал своих тревог и волнений. От моих слов, что ему нельзя так переживать, он только отмахивался и говорил: «Да я уж как-нибудь, для меня главное, чтобы ты была здорова.» И как же он был счастлив, когда я встала на ноги! Своей заботой и чуткостью муж не переставал меня удивлять всю жизнь.
Даже я в суете могла забыть о наших знаменательных датах - с Володей такого никогда не случалось. Уже с утра он таинственным образом вдруг исчезал, а потом появлялся дома с большим букетом моих любимых лилий или сиреневатых роз.
Он вообще любил баловать нас подарками. В пору великого дефицита Володя умудрялся привозить нам, женщинам, из Москвы или Питера, где он часто бывал, импортные предметы дамского туалета. Причем для каждой из нас – матери, дочери, мне – он точно угадывал не только цвет, но размер и фасон. То же было и с обувью.
Он мог выбрать мне туфли лучше, чем я сама с примеркой. Но самыми любимыми подарками для нас были его песни. Некоторые он писал специально для меня, для детей и внуков.
Первой их слушательницей обычно была я. Сочинив песню, Володя звал меня в кабинет – ему было важно, как я восприму его новорожденное дитя.
И я, чтобы там ни кипело и варилось у меня на кухне, бежала к нему слушать его новую мелодию.
Помню, в один из моих дней рождения Володя находился в Сочи на «Голубом огоньке»
и прислал мне оттуда поздравление. Нужно было видеть, какими глазами смотрела на меня телеграфистка, вручавшая мне телеграмму. Очевидно, ей не часто приходилось передавать такие слова, тем более, что они были адресованы не юной девушке, а уже зрелой женщине:
«Самое лучшее, самое главное – то, что ты есть на Земле...
Люблю. Целую. Вова.»
А песню "Самое главное" потом замечательно исполняла Лариса Мондрус.
Наверно, нетрудно догадаться, что эта песня моя самая любимая. А самое главное для меня – то, что Он был на Земле. Хотя для меня он и сейчас есть...
Нина Александровна Хвойницкая,
Рига, 2006 год.